В современном западном обществе принято думать о демократии как о том, что освобождает и уравнивает. Большинство из нас привыкли к тому, что за исключением нескольких стран, которые СМИ рисуют как врагов демократии, мы живем в мире с преобладающими либеральными взглядами. У нас есть возможность выбирать наших лидеров, высказывать мнение о их компетентности и наблюдать за тем, что происходит в нашем прозрачном правительстве. Но действительно ли это так и понимаем ли мы, что такое демократия и что необходимо, чтобы она действительно работала? При наблюдении за течением нашего общества, экономическими процессами в нем, СМИ, гео- и локальной политикой, возникают некоторые вопросы. “Не живем ли мы в иллюзии демократии?” И не является ли жизнь в иллюзии демократии иронически демократической в каком-то смысле? Первый, эмоциональный ответ может быть отрицательным, но после более глубоких наблюдений этот ответ начинает меняться, хотя это не утомительно, удручающе или раздражающе. Скорее нейтрально и естественно. Понятно, как такой вопрос может вызвать у кого-то замешательство, тревогу или даже гнев, но эта мысль должна вызвать больше желания развивать этот ход мысли и смотреть, что за этим стоит? Кто-то может сказать, что идея “быть в иллюзии демократии” смешна или пуста, поскольку сама по себе идея жизни в иллюзии демократии и ее сознательного или бессознательного поддержания уже демократична по своей природе и опровергает себя. Цель этого высказывания не в том, чтобы дискредитировать наше правительство или отменить все достижения, которые имели место в демократических странах. Цель данного эссе – рассмотреть течение современной демократии и как оно влияет на капитализм, СМИ и каждого из нас? Цель эссе не в том, чтобы прямо поставить проблему или предложить решение, а обосновать ход мысли, достигший идеи, а также развить вопрос “Живем ли мы в иллюзии демократии?”. Конечная цель эссе – поделиться еще одной перспективой на западное мировоззрение, демократический строй и человеческую природу.

Что такое демократия?

Демократия или власть народа происходит от древнегреческих слов “demos”, что означает народ, и “kratos”, что означает власть. Демократия представляет собой политическую систему управления, в которой народ или уполномоченные народом чиновники имеют право создавать законы, принимать решения и применять законное насилие.

Демократию характеризуют следующие особенности:

• Большинство народа является единственным источником власти, уважающим права меньшинства.
• Разделение ветвей власти и наличие местного самоуправления.
• Гражданское общество – у граждан есть право участвовать в политике и общественных выборах.
• Оппозиция легитимна – Плюрализм и политические партии.
• Приверженность принципам правового государства.
• Защита индивидуальных и человеческих прав.

1. Becker & Dr. J.A. Raveloson. (2008, Сентябрь). Что такое демократия? (С. 4-16) Университет Гамбурга. Cambridge Dictionary. (n.d.). Демократия. Cambridge Dictionary. 

Peter, F. (2015). Что такое демократия и какова ее Raison d’être? Journal of the American Philosophical Association, 1(1), 5-24.

Что такое иллюзия?

Иллюзия – это вещь или явление, обманывающее наши чувства или разум, создавая впечатление, что это что-то другое. Иллюзию можно определить как мнение или убеждение, которое не является верным. К иллюзиям относятся различные карточные трюки; оптические иллюзии; голограммы и истории, которые рассказывают мошенники при продаже своих схем. Иллюзии могут быть естественными и безопасными, например оптические иллюзии, где на картине статическое сочетание цветов или форм, которое кажется глазу движущимся. Они также могут служить инструментами для продвижения чьей-то повестки дня и влиять на мировоззрение и опыт людей. Примерами могут служить радикализированные секты, где харизматические лидеры внедряют абсурдные убеждения своих последователей, или государственная пропаганда, которая стала популярным инструментом создания мнений с момента промышленной революции. 

“Иллюзия определена как неверное представление “реального” сенсорного стимула, т.е. трактовка, которая противоречит общепринятому соглашению об определенной объективной “реальности”. Иллюзии – это специальные восприятия, при которых информация, исходящая от “реальных” внешних стимулов, вызывает неверное восприятие или неверное впечатление объекта или события, от которого происходит стимуляция.” 

West, L. J. (2023). Иллюзия | Определение, Примеры и Факты. В Энциклопедии Британника.

Иллюзию характеризуют следующие особенности:

• Воспринимаемое не совпадает с другими чувствами или измеряемой информацией.
• Возникновение из-за ограниченного или ошибочного опыта.
• Возможность воссоздания опыта, несмотря на его неверность.

Мир иерархический

Иерархия – это система, в которой люди или вещи расположены на различных уровнях или рангах в зависимости от их значимости. В социальных науках иерархия представляет собой порядок властных позиций, часто связанный с цепочкой командования и контроля. Термин происходит от греческих слов hieros (“священный”) и archein (“правило” или “порядок”).

Britannica, T. E. (2023). Иерархия | Определение, типы и примеры. В Энциклопедии Британника.

Политическая иерархия: иерархические системы по своей сути политические. В мировой политике иерархии стратифицируют, упорядочивают и организовывают отношения не только между странами, но и между другими участниками, и часто даже между различными участниками в одной и той же дифференцированной структуре.

Lake, D. A. и Liu, F. (2020). Иерархии в международных отношениях. В Оксфордских библиографиях.

Социальная иерархия: Социальные иерархии представляют собой системы социального устройства, в которых индивиды расположены в соответствии со статусом группы, и имеют различный доступ к социальным и материальным ресурсам. В иерархической системе людям, находящимся на более высоких уровнях, обычно предоставляются большие привилегии и статус, чем тем, кто находится на более низком уровне, и у них есть более высокая ориентация на социальное доминирование.

Roth, Z. C. и Rios, K. (2020). Социальные иерархии. В SpringerLink Reference Work.

Различие между иерархией и пищевой цепью в контексте доминирования и привилегий: иерархия доминирования – это социальная структура в группе животных, где определенные особи доминируют над другими, и поэтому они могут претендовать на доступ к лучшим ресурсам: пища, партнеры, убежище и другие желанные блага. Это отличается от пищевой цепи, где организмы связаны друг с другом через пищевые отношения; один организм ест другой для выживания. С другой стороны, иерархии доминирования более органичны и менее формальны, чем бюрократические иерархии, обеспечивают большую гибкость в иерархических отношениях с определенными ролями.

Barnett, V. (2019). История теории доминирования. В SpringerLink Living Reference Work Entry.

Первый аргумент в поддержку тезиса о иллюзорности современной западной демократии звучит следующим образом: Мы живем в иерархическом мире, где все в существовании подчиняет и подчиняется. То есть все, что существует, доминирует над чем-то, и в то же время доминируется чем-то другим. Иерархии присутствуют повсюду вокруг нас. Взаимодействие организмов между собой и их взаимодействие со своей средой формируют различные группы, которые в зависимости от контекста называются пищевой цепью или экологической иерархией. Даже неодушевленная природа по-своему иерархична. Землетрясения, извержения вулканов, лесные пожары и ураганы. В живой природе иерархическая лестница наиболее ясно видна на примере пищевых цепей, без которых жизнь невозможна. У растительноядных есть свои уровни, на которых они находятся. Некоторые выше, некоторые ниже. То же самое и среди хищников: на первом месте те, кто предпочитает свежий убой, за ними идут те, кто ищет остатки. Если бы данная цепь разрушилась, не выжили бы ни стая волков, ни стадо овец, ни колония пчел, в результате чего умрем и мы, которые так равны и свободны в нашем маленьком социальном пузыре. В данном эссе мы осознаем пищевые цепи, но в основном фокусируемся на социальных иерархиях как категории экологических иерархий. У стран тоже есть свои иерархии, сформировавшиеся на протяжении их истории, которые называются разделением труда и по своей природе напоминают пищевые цепи. Каждая пищевая цепь, в том числе и демократическое разделение труда, должны иметь стабильность и плодовитость звеньев. Это ограничивает существование слаборазвитых особей, больных плодов, бесплодных цветов и разнообразие форм. Рассмотрим, например, эту самую Древнюю Грецию, которая была первой функционирующей демократией, пока она не перестала функционировать. В этой демократии участвовали только граждане (polites), к которым относились только мужчины. Иностранцы (metikoi) были свободны и могли участвовать в экономической деятельности, но, как и женщины и рабы, не могли участвовать в политических процессах, таких как общественный дискурс и выборы.

Robinson, E. (2004). Древнегреческая демократия и ее изучение. History Compass. Robert K. Fleck, F. Andrew Hanssen (2019). Древняя Греция: демократия и автократия. Oxford Academic.

Исключая неуместные примеры за счет обезьян и других видов животных, мы все же должны признать, что, несмотря на то, как усердно мы стремимся создать социальное равенство (где в какой-то степени, хотя и не идеально, мы были довольно успешными), никто до сих пор не отменил естественное индивидуальное склонение людей к определенным социальным ролям, которые по своей структуре иерархически. Всегда кто-то занимает лидирующее положение, и как результат, кто-то оказывается в подчиненном положении. Доказательство этому можно наблюдать во всех формах правления, предприятиях и обществах, которые существовали в истории до сих пор. Сам факт существования социального порядка указывает на то, что иерархии для нас естественны, и мы осознаем их через их осмысление и определение. В каждом обществе и коллективе есть люди, занимающие руководящие позиции, и те, кто подчиняется. Мы видим, как люди, попавшие на руководящие позиции по принуждению или случайно, не могут или не хотят справляться со своими обязанностями и отступают. Затем на их место встают те, кто обладает необходимыми характерными чертами. Несмотря на то, что на протяжении истории наши социальные роли менялись, распадались и возрождались, мы не можем их полностью отменить, а только корректируем в том или ином направлении. Возьмем, например, роль и место женщины в обществе. Хотя роль женщины в обществе и семье изменилась за последний век, обязанности по ведению дома и воспитанию не исчезли, а распределились по другим ролям, либо между мужчиной и женщиной в семье, либо между учителями и воспитателями в более широком обществе. На основе наблюдений кажется, что, несмотря на нашу рациональность и эмпатию, социальная иерархичность все равно неизбежна. Эту неизбежность обосновывают следующие главы. Тем не менее, несмотря на неизбежность социальной иерархичности для нашего вида, его можно в определенной степени уравновесить и демократизировать, изменяя методы поддержания и последствия его существования.

Индивидуальное и физиологическое неравенство

На индивидуальном уровне наши физиологические различия делают поддержание демократии чрезвычайно сложным. Физиологические и биохимические различия в наших мозгах играют большую роль в формировании социальных иерархий, а также в том, как достигаются различные роли и статусы, что, в свою очередь, влияет на политические процессы и общее качество демократии в выбранных обществах. Это значительно влияет на субъективные взаимные оценки и представления групп, которые часто окрашиваются физиологическими и биохимическими различиями индивидов. 

“Используя современные методы искусственного интеллекта, мы обнаруживаем, что ФЦ мозга в значительной степени предсказывает политическую ориентацию человека. В нашем самом крупном исследовании в области нейрополитики мы обнаруживаем, что из девяти распространенных задач наилучшим образом предсказывают политическую принадлежность задачи поощрения, поиска и эмпатии. Мы создаем мощный прогнозатор политической идеологии, улучшая использование обычных социодемографических прогнозаторов. Мы определяем области мозга, которые наиболее влиятельны при предсказании либерализма и консерватизма, возможно, обнаруживая политический мозг.”

PNAS Nexus. (2022, May 23). Functional connectivity signatures of political ideology. Yang, S. E., Wilson, J. D., Lu, Z. L., & Cranmer, S. PNAS Nexus, 1(3), 1-11.

“В целом, наши результаты согласуются с точкой зрения, что политическая ориентация отчасти отражает индивидуальные различия в функционировании общего механизма, связанного с когнитивным контролем и саморегуляцией”

(Amodio et al., 2007, стр. 2). Amodio, D. M., Jost, J. T., Maser, S. L., & Yee, C. M. Nature Publishing. (2007). Neurocognitive correlates of liberalism and conservatism.

Исследование приходит к выводу, что политическая ориентация в определенной степени отражает индивидуальные различия в функционировании общего механизма, связанного с когнитивным контролем и саморегуляцией. Более сильный консерватизм ассоциировался с меньшей нейрокогнитивной чувствительностью к конфликтам в ответах, тогда как либерализм ассоциировался с более высокой нейрокогнитивной чувствительностью к когнитивным конфликтам.

Science Advances, 9(5). (2023, February 1). Shared neural representations and temporal segmentation of political content predict ideological similarity. Bruin, D., Baar, J. M., Rodriguez, P. D., & HeldmanHall, O. The Journal of Neuropsychiatry and Clinical Neurosciences, 29(2). (2017). Toward a Neuroscience of Politics. Arciniegas, D. B., M.D., & Anderson, C. A., M.D.

Например, у доминирующих в социальных иерархиях часто бывает более высокий уровень тестостерона, который проявляется через агрессию, доминирование и территориальность. Это поведение поддерживается координированными изменениями в физиологических системах, включая оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники и гипоталамус-гипофиз-половые железы. Физиологические и биохимические основы, лежащие в основе социальных иерархий, оказывают значительное влияние на социальные иерархии, их формирование и поддержание, что в свою очередь влияет на политические процессы. “Эндогенный тестостерон и кортизол лидеров значительно влияли на иерархическое положение: тестостерон положительно предсказывал количество подчиненных у лидеров, но только среди лидеров с низким уровнем кортизола”

(Sherman et al., 2015, стр. 3).

Исследование пришло к выводу, что конкретный нейроэндокринный профиль – низкий кортизол и высокий уровень тестостерона – может способствовать достижению более высокого или конкурентоспособного статуса. Этот гормональный профиль позволяет воздействиям тестостерона, способствующим улучшению статуса, действовать без ограничений, позволяя людям достигать более высоких статусов в иерархии организации.

Sherman, G. D., Lerner, J. S., Josephs, R. A., Renshon, J., & Gross, J. J. (2015). The Interaction of Testosterone and Cortisol Is Associated with Attained Status in Male Executives. Journal of Personality and Social Psychology. Mazur, A., & Booth, A. (1998). Testosterone and dominance in men. Cambridge University Press.

Доминирующие личности, которые часто достигают большего богатства и власти, могут использовать свои ресурсы для влияния на политику. Кроме того, из-за предпочтения близких эти личности создают более благоприятные (привилегированные) условия для своего ближайшего круга и помещают их также на позиции власти, что может привести к дисбалансу политической власти. Это имеет простое животное обоснование, но ссылаясь снова на наше большое физиологическое разнообразие, эти близкие, которые благодаря привилегиям достигли позиций власти, могут быть вовсе не компетентными в этих ролях. В результате они оказывают отрицательное влияние на людей в своей сфере влияния и на окружающее общество. Результатом этого сценария является политический ландшафт, который несоразмерно отдает предпочтение интересам богатых, подрывая тем самым идеал демократического представительства равенства. 

“В целом, наши результаты показали, что новые образовательные и профессиональные лестницы (исключая доходные лестницы) предсказывают значительную часть дисперсии психологического благополучия, которое не объясняется каноническими объективными показателями СЭС (т.е. доход, образование и профессия) или обычной субъективной шкалой СЭС MacArthur”

(Navarro-Carrillo et al., 2020, стр. 1). Navarro-Carrillo, G., Alonso-Ferres, M., Moya, M., & Valor-Segura, I. (2020). Socioeconomic Status and Psychological Well-Being: Revisiting the Role of Subjective Socioeconomic Status. Frontiers in Psychology.

“В исследовании 1 представления о социальном классе дали положительную связь между объективными материальными измерениями социального класса и самооценкой”

(Kraus & Park, 2014, стр. 1).

“В исследовании 2 люди из более низкого класса, получившие меньшую (по сравнению с равной) долю экономических ресурсов в сценарии экономической игры, сообщили о большем количестве отрицательных сознательных эмоций – отрицательной корреляции самооценки – по сравнению с людьми из более высокого класса.”

(Kraus & Park, 2014, стр. 1). Kraus, M. W., & Park, J. W. (2014). The undervalued self: social class and self-evaluation. Frontiers in Psychology.

Исследование приходит к выводу, что как хроническое, так и ситуационное понимание экономического положения значительно влияет на самооценку. У людей с более низким социальным статусом обычно отрицательная самооценка, которая ухудшается, когда им напоминают о их более низком экономическом положении.

Это искажение может повредить демократическую практику управления, политическое вовлечение и социальное согласие. Кроме того, стресс, связанный с более низким положением в социальной иерархии, может привести к снижению политической связанности граждан. Те, кто менее обеспечен, могут чувствовать, что их голос не слышат или что обсуждаемые вопросы не соответствуют их интересам. Это разочарование может привести к лишению прав и апатии, что уменьшает участие в выборах и другие формы политической активности. Из этого видно, что физиологические и биохимические различия между индивидами играют фундаментальную роль в формировании социального, политического и демократического ландшафта. На это влияют окружающие, социальные и экономические воздействия, которые, в свою очередь, определяют способность и заинтересованность индивида участвовать в социальных действиях по поддержанию демократии. Если мы посмотрим на то, что происходит вокруг нас и в СМИ, мы увидим, что именно так и развивается наша ситуация. Крупные корпорации и богатые индивиды принимают решения, в то время как экономически слабые люди пытаются справиться со своей личной жизнью и искать способы адаптации к решениям и условиям, созданным богатыми, без возможности вообще что-то решать. Это происходит потому, что условия, в которых они находятся, не позволяют им углубляться в политику и активно участвовать в ней. Это порождает новый вопрос. Это демократия, если у народа нет условий, возможностей или ресурсов, чтобы влиять на свою локальную политику так, чтобы это приносило им какую-то выгоду?

Neuropsychology, 26(4). (2012). Authoritarianism, religious fundamentalism, and the human prefrontal cortex. Asp, E., Ramchandran, K., & Tranel, D., 414–421. Berns, G. S., Chappelow, J., Zink, C. F., Pagnoni, G., Martin-Skurski, M. E., & Richards, J. (2005). Neurobiological correlates of social conformity and independence during mental rotation. Biological Psychiatry, 58(3), 245-253.

Экономическое неравенство

Оглядывая наше современное западное капиталистическое демократическое общество, мы видим, что экономическое неравенство и разрыв между классами больше, чем когда-либо. Инфляция продолжает расти, в то время как заработные платы стагнируют или растут чрезмерно медленно. Власть и капитал все больше концентрируются в руках богатого и привилегированного класса, в то время как граждане должны прилагать все больше усилий, чтобы не утонуть в счетах и долгах. Можно утверждать, что одной из главных причин того, что мы далеко не живем в демократическом обществе, является экономический разрыв, который мешает большей части общества участвовать в политике даже в малом масштабе. Просто потому, что у них нет необходимых для этого ресурсов. Не только прямые экономические ресурсы, такие как деньги или власть, но и косвенные ресурсы, проистекающие из финансового благополучия и жизненного комфорта. Например, свобода от избыточного экзистенциального стресса и возможность проявлять интерес к общественной жизни. Хотя экономическая нестабильность или прямая бедность не запрещают человеку голосовать, политическая активность, как и самореализация, находятся на вершине пирамиды Маслоу. Поэтому можно утверждать, что люди в экономически нестабильном положении не считают голосование или участие в политической деятельности приоритетным.

Кроме того, экономическое неравенство может привести к снижению политического участия граждан. Если богатство сосредоточено в руках немногих, те, кто менее обеспечен, могут чувствовать, что их голос не учитывается или что обсуждаемые вопросы не соответствуют их интересам. Это может привести к лишению прав и беспорядкам. Неравенство может нарушить социальное единство и подорвать доверие к демократическим институтам. С увеличением экономического разрыва растут и социальные разрывы. Это может привести к усиленной поляризации, способствуя созданию атмосферы недоверия и недовольства, что, в свою очередь, может еще больше подорвать демократические нормы.

Решение проблемы экономического неравенства имеет решающее значение для сохранения демократий. Это включает в себя применение политики, направленной на сокращение различий в доходах и обеспечение равного доступа к возможностям. Это также требует усилий для того, чтобы политическое влияние не сосредотачивалось слишком сильно в руках немногих.

Lierse, H., Sachweh, P. & Waitkus, N. (2022) Introduction: Wealth, Inequality and Redistribution in Capitalist Societies. Soc Just Res 35, 367–378. Bagchi, S., Fagerstrom, M.J. Wealth inequality and democracy. Public Choice 197, 89–136 (2023). Gradstein, Mark; Milanovic, Branko; Ying, Yvonne. 2001. Democracy and Income Inequality: An Empirical Analysis. Policy Research Working Paper; No. 2561. © World Bank, Washington, DC.

Образование, образованность и активное участие

Вторая формулировка тезиса помогает нам понять это с другой стороны. “Эффективная демократия требует образования, образованности и активного участия.” Безусловно, количество образованных людей в мире существенно выросло, что, конечно же, положительное явление. Тем не менее, нужно признать, что из-за ускоренного развития и диктата рыночного спроса, связанного с капитализмом, качество общедоступного образования начинает отставать от времени и становится более жестким.

С момента индустриальной революции и прихода капитализма качество образования начало расти, но непропорционально в сторону разработки прибыльных технологий, отодвигая гуманитарные науки на второй план. Систематически сокращается доля гуманитарных наук в общедоступном образовании. Это, в свою очередь, ускорило развитие как технологий, так и обществ, в результате чего индивидуальность стала выделяться все больше, а качество образования, если не начало снижаться, то стало отставать и становиться более жестким.

Говоря о жесткости образовательной системы, мы должны признать, что она больше направлена на выращивание качественных и послушных рабочих, чем на воспитание критически мыслящих и активно участвующих в общественной жизни индивидов. Это особенно заметно на уровне начального и среднего образования (в период, когда человек активно занимается самопознанием) и менее заметно на уровне высшего образования. На это указывает однообразный подход к обучению в классе, где от учащихся требуется запоминание и повторение информации для получения хорошей оценки. Несмотря на то, что общественные школы с определенными направлениями и уклонами немного более гибки, чем среднее общеобразовательное учреждение, и среди них скорее всего можно найти дисциплинарные, а не развивающие функции. Это можно заметить и в сходстве между детским садом, школой, фабрикой и тюрьмой, где все индивиды уравниваются, дисциплинируются и вынуждены работать в строгих рамках по расписанию.

Именно здесь кроется одна из важных причин, по которой современная демократия в основном иллюзорна и скоро развалится. Гуманитарные науки фокусируются на изучении и продвижении общества. Снижение уровня гуманитарного образования напрямую влияет на качество демократии и ее поддержание, что в свою очередь влияет на общее качество жизни. Качественное, разнообразное образование способствует интересу и активности граждан в политической жизни и поддержке демократических ценностей. В итоге, если качество образования, особенно в области гуманитарных наук, низкое, то и вклад гражданина в демократическое общество будет соответственно низким.

То, как образовываются люди, и какие знания и качества в них поощряются, влияет на то, как человек видит себя как члена общества. Если образовательная система выращивает рабочих, основные навыки которых – быть вовремя и повторять то, что им говорят, то и их поведение в политическом контексте в значительной степени будет это отражать. Если человеку не преподносится критическое мышление, логика и интерес к окружающему его обществу и политике, то вряд ли он начнет развивать эти качества. Исключение составляют некоторые отдельные индивиды. Если у граждан нет образования для участия в демократии, а также понимания, зачем это делать, то их участие будет минимальным или, в худшем случае, разрушительным.

Корпоративное преимущество

В демократическом процессе предполагается, что голоса граждан являются основной силой законодательных результатов. Однако исследования и статистика показывают, что лоббирование со стороны корпораций может существенно влиять на принятие законов, иногда даже вопреки результатам референдумов. За последние четыре десятилетия крупные корпорации научились играть в “игру Вашингтона”. Теперь компании вкладывают в политику огромные ресурсы, и их все большая доминирование все больше ограничивает способность демократической политической системы.

“Многомерный анализ показывает, что экономическая элита и организованные группы, представляющие деловые интересы, имеют гораздо большее влияние на политику правительства США, в то время как у обычных граждан и массовых групп интересов мало или нет независимого влияния. Результаты значительно поддерживают теории доминирования экономической элиты. Склонный плюрализм, но не теории мажоритарной избирательной демократии или мажоритарного плюрализма.”

Gilens, M., & Page, B. I. (2014). Testing Theories of American Politics: Elites, Interest Groups, and Average Citizens. Perspectives on Politics, Cambridge University Press Стр. 567 (1).

Также исследования показывают, что законопроекты с лоббированием имеют больше шансов на принятие, чем законопроекты без лоббирования. Это указывает на то, что корпоративное лоббирование может значительно увеличить вероятность принятия нового закона или отмены старого закона. Были случаи, когда принятые законы противоречили результатам референдумов.

“Очевидно, что медианный гражданин или “медианный избиратель” в центре теорий мажоритарной избирательной демократии не справляется хорошо в противостоянии с экономической элитой и организованными группами интересов.”

Gilens, M., & Page, B. I. (2014). Testing Theories of American Politics: Elites, Interest Groups, and Average Citizens. Perspectives on Politics, Cambridge University Press Стр. 572 (9).

К тому же нельзя забывать, что у крупных корпораций, как и у политических партий, есть доступ к финансированию и экспертам для проведения различных медийных кампаний. Это приводит нас к следующему аргументу.

Шум медиа и формирование согласия

Третий аргумент заключается в том, как работают современные СМИ. Похоже, что более весомой причиной, почему мы живем в иллюзии демократии, является общественное информационное пространство и социальные медиа, а не образование или интерес. То, как работают алгоритмы социальных медиа, как работает наше внимание, как упрощено и облегчено потребление современных СМИ и развлечений — все это используется капиталистическими медиафабриками, что, в свою очередь, сильно влияет на наши взгляды, мировоззрения и возможность эффективно участвовать в поддержании демократии.

Учитывая сокращение внимания среднего пользователя и то, как популярность превышает легитимность в социальных медиа и поисковых системах, то, как устроены социальные медиа и поисковые системы, создает у людей предвзятость и убеждения, вместо того чтобы их обучать. В настоящее время нельзя отрицать, что большие данные не используются только для продвижения продуктов, анализа и влияния на размышления, но и для манипулирования людьми. В конце концов, платформы сегодня собирают столько данных, что знают пользователей лучше, чем они знают себя. Зловредность здесь заключается в том, как используются большие данные для различных манипуляций и почему это делается. Причина в том, что сбор больших данных и представление контента на основе этих данных работает. Если вы знаете интересы, предпочтения, взгляды и привычки пользователя, то довольно легко начать настраивать контент именно для этого пользователя. Данные, хорошие маркетинговые навыки и доступ к бэкграунду платформы (или достаточное финансирование) — и становится довольно легко предлагать людям смещенную информацию, что, в свою очередь, смещает их взгляды и мнения в желаемом направлении. Мы видим примеры таких манипуляций в Google, где поисковые предложения различаются в зависимости от местоположения и политических взглядов. Да, это можно отнести к тому, какие поисковые запросы популярны в этом конкретном регионе в данный момент, но верить, что это было бы, мягко говоря, невежеством, было бы абсурдным. Здесь мы рассматриваем случай, когда предложения автоматического заполнения поиска формируются намекающим образом.

Так же, как статистические данные можно неправильно представить для манипулирования, так можно использовать поисковые системы и социальные медиа для продвижения желаемой перспективы и смещенного мнения. И да, это может показаться теорией заговора, но только потому, что такие вещи трудно выявить без профессиональной экспертизы. Тем не менее, большое количество судебных дел, поданных против крупных платформ, предоставляет достаточно оснований сомневаться в их рабочей этике и говорить о опасностях, которые они представляют для общественности. В конце концов, это наше решение или мнение, если мы сами не участвовали в его формировании, а приняли ту перспективу, которая была создана для нас, зная наши интересы и убеждения лучше, чем мы сами?

Помимо алгоритмов, маркетинговых бюджетов крупных корпораций и смещения контента, нужно указать и на колоссальный объем медиа, который мы потребляем ежедневно. СМИ и развлечения повсюду вокруг нас. На улицах, в газетах, по радио, на телеканалах, на компьютерах и в наших телефонах. Исторически мы никогда раньше не имели такого большого доступа к развлечениям и стимуляции. Наши мозги просто не способны обрабатывать такое большое количество информации, что, в свою очередь, влияет на то, насколько эффективно мы анализируем то, с чем сталкиваемся, а также на то, как это ограничивает нашу способность принимать решения. Мы можем думать, что изобилие выбора хорошо, но забываем, что это изобилие разрушает нас. Это знают и маркетологи, поэтому на веб-сайтах нам чаще всего предлагают всего три варианта выбора. Плохой и дешевый, чрезмерно дорогой и тот средний, который они на самом деле хотят нам продать. Маркетологи и аналитики знают, что если предложить нам больше чем три варианта, то возникнет большая вероятность, что мы не выберем ничего. Теперь экстраполируем этот пример на нашу повседневную жизнь, где нам нужно принимать сотни решений в течение дня, и к этому всему нам еще предлагают сотню различных вариантов одного и того же события. Мы с этим не справляемся, поэтому выбираем наиболее легко усваиваемый или доступный вариант.

Вот несколько примеров традиционных СМИ и того, как различные новостные сети передают один и тот же нарратив. 

https://youtu.be/487CRdRHEeI

https://youtu.be/xwA4k0E51Oo

Исторические последствия демократии

Субъективность и самообман являются естественными человеческими явлениями, но осознавая эти качества, мы должны научиться их анализировать. Это потому, что долгосрочное нахождение в иллюзиях отдаляет нас от реальности, создавая в свою очередь новые, ещё более глубокие проблемы. Переходя к цитате Уинстона Черчилля: “Демократия – это худшая форма управления, за исключением всех остальных, которые были испробованы,” демократия может быть лучшим вариантом среди всех плохих, но это не делает её хорошей. Тот факт, что наше текущее положение терпимо, и что из него произошло много хорошего, указывает лишь на то, что нас ждет еще много работы, и что мы не должны удовлетворяться тем, что у нас есть. “Если это не сломано, зачем это чинить?” также не является уместным аргументом, поскольку, следуя этой логике, можно предположить, что если окна дома выбиты, то проблемы нет, поскольку фундамент еще стоит. Если мы довольствуемся только тем хорошим, что у нас есть на данный момент, и не смотрим критически на реальное положение вещей и куда это может нас привести, то мы просто плывем в неведении, не готовясь к предстоящему. И оглядываясь назад в прошлое, мы видим, что у истории есть тенденция повторяться, и то, что ждет нас впереди согласно историческим отсылкам, вовсе не радужное будущее. Демократии всегда следует тоталитарный или авторитарный режим, между которыми есть переходный период частичной демократии. Примеры этого можно найти как в нашем недавнем, так и в более раннем прошлом.

• Турция (2016) Хотя это не полный переход к тоталитаризму, усиление консолидации власти президента Реджепа Тайипа Эрдогана, особенно после попытки государственного переворота в 2016 году, является заметным.
• Египет (2013) После революции 2011 года и короткого периода демократического управления военный переворот под руководством генерала Абдель Фаттаха ас-Сиси в 2013 году привел к установлению авторитарного режима.
• Аргентина (1976) Военный переворот 1976 года сверг демократически избранного президента Исабель Перон, в результате чего была установлена военная хунта, правившая до 1983 года.
• Чили (1973) Демократически избранный президент Сальвадор Альенде был свергнут в ходе военного переворота под руководством генерала Аугусто Пиночета в 1973 году, что привело к 17-летнему авторитарному режиму.
• Иран (1953) Поддерживаемый ЦРУ переворот в 1953 году сверг демократически избранного премьер-министра Мохаммеда Моссадыка, что привело к усилению авторитарной монархии под руководством шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.
• Испания (начало 20 века) Гражданская война в Испании (1936–1939) привела к установлению авторитарного режима под руководством генерала Франсиско Франко.
• Португалия (начало 20 века) Португалия перешла от республики к корпоративному авторитарному режиму под руководством Антонио де Оливейра Салазара, который пришел к власти в 1932 году и основал Estado Novo (“новое государство”).
• Германия (начало 20 века) Веймарская республика, парламентская федеративная республика, уступила место тоталитарному режиму Адольфа Гитлера, когда он был назначен канцлером в 1933 году и позже укрепил всю власть.
• Италия (начало 20 века) После Первой мировой войны в 1922 году к власти пришли Бенито Муссолини и его Национал фашистская партия, переведя Италию от парламентской системы конституционной монархии к тоталитарному фашистскому режиму.
• Россия (начало 20 века) После короткого периода демократического управления временным правительством в 1917 году Россия перешла к тоталитарному режиму.
• Франция (конец 18 века – начало 19 века) После Французской революции, целью которой было создание республики, Франция стала тоталитарным государством под руководством Наполеона Бонапарта.
• Древний Рим (1 век до н.э.) Римская Республика, имевшая систему контроля и баланса, перешла к Римской империи во времена Августа Цезаря. Это отметило переход от более демократической формы управления к автократической.

Немного углубившись в исторический путь нашей цивилизации, мы видим, что современный демократический порядок начинает тихо трещать, и все тухлые вещи, которые мы пытались замазать, начинают выходить наружу. На коллективном уровне мы не можем идти против нашей природы, но это не означает, что мы должны опускать головы и прекращать дискуссии и стремление к лучшему. Даже если это стремление не будет успешным или приведет нас к тому же месту, что и сейчас, но в немного измененных обстоятельствах. Каждый дом может сгореть по тому или иному поводу, но это не означает, что мы должны прекратить строительство домов и размышлять о том, как строить следующие дома лучше.

Обсуждение

Возможно ли равное общество?

Оглядывая  окружающий нас мир и собственную иерархию, кажется, что равное общество невозможно. Но почему это так? Кажется, что первой причиной является наш обманывающий разум и игнорирующая рациональность животная сторона, которая устанавливает для нас определенные, но туманные цели и условия, оставляя нам лишь частичную свободу осмысления и свободу выбора подхода из доступных вариантов. Второй основной и (в настоящее время) неизбежной причиной, кажется, является наше индивидуальное различие и многообразие, что скорее положительный аспект, оправдывающий его существование и более понятный по своей ценности, чем негативный, требующий изменения или искоренения. Может быть, наша естественная эмпатия, касающаяся как наших близких, так и дальних сородичей, вводит нас в заблуждение? Может быть, то, что мы ищем, это не “равенство” и “равное общество”, а “солидарность” и “общество, способствующее самореализации”? Если мир, частью которого мы являемся, неизбежно иерархичен, то неравенство неизбежно. Поэтому создание равенства не может быть успешным. Поэтому кажется, что стремление к равенству — это пустая трата времени. С другой стороны, солидарность и самореализация ощущаемы и осуществимы по нашей природе. И поскольку стремление к ним необходимо нам и проявляется в эмпатии и желании обеспечить равенство, стоит направить наши усилия на осмысление новых ценностей и создание условий для солидарности и самореализации.

Неизбежна ли борьба за власть?

Если равенство невозможно и мир, частью которого мы являемся, по своей природе иерархичен, то, следовательно, борьба за власть неизбежна, хотя и невольно. Уже потому, что если абсолютного равенства не существует, это означает, что нас в первую очередь определяют наши различия, и учитывая иерархичность мира, через наши различия и их различные комбинации мы относимся к различным иерархическим и функциональным позициям. Но и наши особенности имеют свои ограничения. Часть наших различий происходит от нашей физиологии, обусловленной нашей видовой спецификой. Эти различия представляют собой ряд сосудов, где каждый сосуд представляет какое-то свойство, наполненное различным количеством. Ни один сосуд не может быть пустым или содержать больше, чем его лимит позволяет. Поскольку, если сосуд был бы пустым или содержал бы больше, чем он может вместить, он бы уже не был человеком. Другая часть наших различий определяется через нашу среду и условия, которые исчерпываются после наших видовых особенностей. Эти внешние различия окрашивают нас культурно и добавляют глубину нашей индивидуальности. Различия, происходящие от среды и условий, могут либо дополнять в нас иллюстративно присутствующие сосуды, либо опустошать их, влияя на параметры нашего естественного и условного бытия и эмоциональное существование. Будучи людьми, мы неизбежно социальные животные, поэтому мы вынуждены синхронизировать наши особенности, чтобы коллективное движение могло эффективно функционировать. Но поскольку мы смертны, по своей природе различны и постоянно находимся в меняющемся мире, будучи также постоянно изменяющимися с еще более динамически изменяющимися потребностями и желаниями, можно заключить, что идеального или подходящего кандидата на какую-либо позицию в статическом смысле быть не может, поскольку цели, условия и среда меняются, меняя требования, с которыми должен столкнуться владелец позиции. Борьба за власть кажется неизбежной и потому, что если мы являемся частью большего иерархического мира, то как мы можем выйти из этого или отделить себя от этого, оставаясь в его пределах так, чтобы нам больше не приходилось доминировать или быть подчиненными чему-то другому? Кажется, что это слишком самоуверенное и невозможное предприятие, которое, возможно, изменит нашу позицию, но не удалит нас из пирамиды или цепи полностью. Однако в какой-то мере, идя на уровень удаления себя из иерархии, возникает вопрос. Если бы мы нашли способ удалить себя из иерархии и отменить необходимость борьбы за власть, останемся ли мы после этого все еще людьми или станем уже чем-то другим?

Иллюзия демократии плоха?

Из предыдущего разговора может сложиться впечатление, что здесь преследуется какая-то утопическая демократия, где все красиво, равно и хорошо. Далеко не так. Цель в основном состоит в развитии данного пути мышления. Обсудить первоначальное возникновение мысли и подумать о том, неизбежно ли это? Даже независимо от истинности его неизбежности, задуматься, почему мы должны задавать этот вопрос, как к нему практически подходить и какие испытания принять? Однако неизбежное не означает неисправимое. У нас всегда есть куда двигаться и проблемы, которые нужно решать, даже если решение проблем влечет за собой новые проблемы, потому что это делает жизнь только более яркой и интересной. Тем не менее, кажется, что мы живем в иллюзии демократии, и эта иллюзорность неизбежна, потому что сама идея демократии противоречит иерархии мира. Это неизбежно потому, что если мы уже являемся частью иерархического мира, и создание иерархического общества лежит в нашей природе, поэтому мы всегда склоняемся к нему в той или иной степени. Тогда как мы можем быть такими самодовольными и наивными, что серьезно верим, что можем противостоять всей природе, которая в нас и вокруг нас? Как мы можем думать, что при всей связности известной природы мы становимся демократичными и стремимся быть этим одним равным элементом во всей экосистеме? Эта идея кажется мне смехотворной. Неизбежность жизни в иллюзии демократии совсем не плоха. Во-первых, потому что неизбежное не означает плохое. Во-вторых, потому что то, что неизбежно, также естественно, и то, что естественно, не может быть плохим. Это может быть субъективно негативно, неудобно или неприятно, но только субъективно и скорее с точки зрения тех, кто страдает от иллюзии демократии. Те, кто получает выгоду от функционирования иллюзии демократии, скажут, что это скорее хорошо, независимо от того, естественно это или нет. Кажется, что в конечном итоге у нас нет иного выбора, как плыть по течению и следовать  нашей природой. С улыбкой к катастрофе! Единственное, что мы действительно можем сделать, – это осознать то, что происходит, и с некоторой точностью предсказать то, что нас ждет. Исходя из этих наблюдений и спекуляций, мы можем внести некоторые небольшие коррективы в наши индивидуальные жизни, что в свою очередь повлияет на наши ближайшие круги и, в конечном итоге, на общество. Да, ничто не гарантирует нам лучшего будущего или какого-то определенного результата, и всегда решая одну проблему, мы создаем новую. Но решая отдельные проблемы и создавая новые, мы все же движемся к какой-то лучшей идее, немного влияя на наши собственные жизни и жизни окружающих нас людей. Несмотря на то, что современная демократия стала активно распадающейся иллюзией, мы продвинулись вперед и значительно улучшили качество жизни среднего человека. Зная, что нас ждет новый тоталитарный порядок, мы можем приложить усилия, чтобы на этот раз он не длился долго и не разрушал нашу цивилизацию слишком сильно. Каждый из нас может приложить усилия в пределах своих возможностей и способностей, чтобы наша следующая демократия была немного лучше, чем предыдущая, или чтобы появилась какая-то новая форма правления, которая была бы немного лучше, чем те, которые мы уже пробовали.

Автор: Алекс Саксон
Комментарии и критика: Лииси Кедус
Редактор английской версии: Алекс Саксон
Редактор русской версии: Александр Дворецкий